Налогообложение как средство социальной инженерии

Экономика 06.10.2021

Налогообложение как средство социальной инженерии

Это история о налогообложении в его самой ужасающей и угнетающей разновидности. Когда налоговое бремя нацелено на самую уязвимую и угнетённую группу коренного населения и оскорбительна не только по своей величине, но и по способу сбора налогов. Кроме того, эти неприглядные действия колонизаторов отражают использование налогообложения как средства социальной инженерии.

В 1896 году британцы установили протекторат над Сьерра-Леоне, назначив окружных комиссаров для наблюдения за косвенным правлением местных вождей. Чтобы обеспечивать самих колонизаторов и финансировать строительство запланированной железной дороги, губернатор Фредерик Кардью объявил о введении с 1 января 1898 года налога на все дома – позже его назвали «налогом на хижины». Такие налоги широко использовались в колониальной Африке, и отчасти мотивация заключалась в том, чтобы побудить коренное население участвовать в денежной экономике. Но, по сути, главной целью колонистов являлось стремление не только обогатиться, но и для изменения поведения коренных жителей. Вожди, заявляя о своей лояльности королеве Виктории, вежливо начали протестовать. Кардью ответил на эти протесты снижением налога и введением некоторых льгот (в том числе для христианских миссионеров). Но потом он все равно вернул этот налог в полном объёме.

Сборщики налогов вскоре столкнулись с проблемами. Тогда ответственных за сборы «налога на хижины» назначили самих вождей племён. Их сажали в тюрьмы и заставляли работать в каменоломнях за отказ от своей роли в сборе, к великому их унижению. «С самого начала времён, — сказал один из них, — никогда не было такого позора для наших вождей, как это тюремное платье, которое я ношу».

Боевые действия начались сначала на севере страны, когда британцы предприняли попытку арестовать вождя и регионального лидера Бая Буре, которого, возможно даже ошибочно, считали подстрекателем к сопротивлению. Но в любом случае он был уважаемым и закалённым воином, который когда-то сражался на стороне британцев и слишком хорошо знал их повадки и секреты. Кроме того, он славился своей находчивостью — когда Кардью предложил 100 фунтов за голову Бая Берча, Бай предложил 500 фунтов за голову самого Кардью.

Вскоре противостояние переросло в партизанскую войну, в которой британские войска несли достаточно большие потери: колонны попадали в засады на тропах в джунглях и каждый день участвовали в многочисленных боях. Британцы ответили повстанцам систематическими поджогами городов и деревень, тем самым разрушая ту налоговую базу, из-за которой и разразилась война. Восстание вспыхнуло и на юге, но там конфликт был ещё более жестоким, отмеченным массовыми убийствами нескольких сотен европейцев и африканцев в европейской одежде.

К ноябрю, однако, восстание пошло на убыль. Бай Буре был предан, схвачен и сослан на Золотой Берег (ныне Гана). Девяносто шесть его товарищей были повешены. После этого то, что министр по делам колоний Джозеф Чемберлен назвал «всеобщим восстанием против правления белых», сошло на нет. Страдания обеих противоборствующих сторон были безмерными. Даже сам Кардью стал жалеть о сделанным им шагах: «он думал о … храбрых офицерах и павших миссионерах, принесённых в жертву обогащению, о самих сьерралеонцах, которые были убиты» — возможно, это запоздалая мысль была самой правильной, ведь из множества убитых туземцев уже не получить никакого дохода.

Этот конфликт получил название «налоговой войны за хижины». Но дело было не только в налоге на хижину. Хотя сопротивление не стремилось сместить британцев, борьба, тем не менее, в основном была делом чести туземных племён из-за оскорбления местных обычаев.

Налогообложение жилищ коренного населения рассматривалось как прямое ущемление прав собственности: «Плата за вещь в нашей стране, — объяснил один вождь, — означает, что у нас не было на неё изначального права». Полномочия, которые переложили на вождей, подразумевали вознаграждение этим вождям, которое (возможно, не случайно) им тоже приходилось собирать со своих соплеменников. Это было ещё одной формой морального издевательства и попыткой унизить авторитетных в своих племенах, вождей.

Не последнюю роль сыграло, агрессивное поведение при сборе налога со стороны полиции, а иногда и бывшие рабы жестоко мстили своим бывшим хозяевам, порождая антагонизм с обеих сторон. Как это часто бывает, этот конфликт, хотя он напрямую связан с налогообложением, отражал другие, более глубокие источники напряжённости. А неуклюжее исполнение может быть таким же провокационным, как и сам налог.

Королевский комиссар, посланный правительством метрополии выяснить, что пошло не так, признал мощное сочетание причин, стоящих за этой войной. По его словам, сопротивление возникло из «чувства несправедливости и из-за незаконной и унижающей достоинство суровости, использованной при введении налога», что само по себе «противоречит обычаям и чувствам людей». Он рекомендовал отменить налог на хижины, взять под контроль полицейские силы и повысить авторитет вождей. Однако налог на хижины не был отменен. Он был просто снижен. Тем временем Бай Буре стал героем в Сьерра-Леоне — в его честь названы больница и футбольный клуб, а в 2013 году он был изображён на банкноте в 1000 леонов.

Это восстание было далеко не единственным, вызванным колониальными «налогами на хижины». Сообщается, что в Германской Восточной Африке почти 2000 человек были казнены за неуплату. Но, возможно, это не самый причудливый колониальный налоговый конфликт. Ведь были такие вооружённые сопротивления, связанные, например, с налогообложением на собак, как в случае с «собачьей налоговой войной» племени маори. Но это уже совсем другая история.

Оставьте комментарий